Люди, истории, КУБ. Быль о первой любви. Жители Губахи Тамара и Александр Летовы делятся секретами долголетия чувств

C импатичный хулиган встречал девочку неизменной улыбкой, как-то особенно смотрел на неё, забирал у неё вёдра с водой и нёс до дому. Таким было начало истории, которая продолжается уже почти 60 лет.

Как известно, таланты бывают разными. Так и у новых героев нашего проекта «Люди, истории, КУБ» есть у каждого свой. Александр Фёдорович Летов – художник. Причём художник, чей особый стиль, видение подчёркивали даже знатоки. Его жена Тамара Михайловна картин не пишет, но обладает, пожалуй, не меньшим талантом – она умеет ценить незаурядные способности мужа, умеет поддерживать и понимать. А ещё у супругов Летовых есть общий талант один на двоих – любовь, которую они сумели пронести сквозь годы.

Вообще, за много лет, прожитых вместе, как это часто бывает, внешне они стали похожими, а в остальном научились дополнять друг друга. Вот и в разговоре Александр Фёдорович говорит мало, только самое основное, зато Тамара Михайловна дополняет, вспоминает интересные подробности.

Даже на традиционный для рубрики вопрос «вы родились в Губахе?» глава семьи отвечает просто:

– Да, оба здесь, в Губахе.

Супруга конкретизирует:

– Саша-то родился и жил на Финском, а я нет. Был раньше такой завод, у меня мама на нём работала, а рядом с ним посёлок. Там скот гоняли, и все это место Поскотиной звали. Там стояли четыре барака, в одном из них мы и жили. Помню, когда маленькая была, часто ходила к маме на работу.

Потом наши бараки стали сносить, а жильцам давали квартиры в Новом городе, но мама отказалась: она работала в три смены и переживала, что не сможет вовремя добираться на завод.

Мы ещё недолго жили в Углеразведке, в таком же бараке. А затем переехали на Финский, где я и познакомилась с Сашенькой…

– А можете рассказать, как вы познакомились?

– Жили рядом, бегали всё время вместе, – говорит Александр Фёдорович.

Супруга подхватывает:

– Там же как было? По левую руку шли двухквартирные домики, финские (отсюда и название посёлка – прим. ред.), Саша с родителями там жил, а справа – двухэтажные, кирпичные, куда нас переселили.

– Она приехала, когда ей было 12-13 лет. С этого возраста и дружить начали – как-то так получилось, – продолжает Александр Фёдорович.

– Он в детстве хулиганистый был, – улыбаясь смотрит на мужа Тамара Михайловна. – А я, бывало, пойду за водой, он меня встретит, да и принесёт воду. Так он ухаживал.

А вообще, время было незабываемое. Там мы чего только ни устраивали! Сами кроссы проводили. Собирались наша улица (Герцена), Юбилейная, организовывали площадку. Помню ходили в Дом пионеров, нам там выдавали горн, барабаны, и вот со всеми атрибутами мы проводили свои мероприятия.

Часто в походы ходили, за ягодами. Встанем, бывало, в четыре утра и идём на Дегтярку, на Рассолку. Идём, барабаним по кастрюлям, песни поём, и никто из родителей не боялся, что с нами в лесу может сто-то случиться.

– Да, детство у вас нескучное было… А дальше? Где вы работали?

– Ну, я за жизнь много предприятий сменил, – тут перехватывает инициативу Александр Фёдорович. – Начинал в ЦЭММ – центральные экспериментальные механические мастерские от проектного института «Гипрогормаш».

– Вот оно, загадочное название…

– Да. Мы тогда от Перми работали. Конструкторы у нас были пермские. Они проекты разрабатывают, приезжают, берут рабочих, и мы тут делаем на месте. У нас были и токари, и слесари, и фрезеровщики. Даже литейка своя была. Мне потом всё это пригодилось. Я знал все измерительные инструменты и всё прочее.

Потом год перед армией я работал в шахте (на старой Калининке, она к шахте Урицкого относилась). Через год ушёл в армию. Когда вернулся, этой шахты уже не стало. А, чтобы шёл шахтёрский стаж, нужно было вернуться туда, откуда ушёл. Так я устроился на шахту 1 Мая (когда-то она вообще Крестовской называлась). Потом на «Скальной» поработал. Дальше шесть лет проработал на железной дороге, в пункте техосмотра. Потом – шесть или семь лет – в монтаже промвентиляции. Для этого отучился в Москве, получил специальность. До сих пор множество объектов и в Губахе, и в Кизеле, где и я, в том числе, руку приложил. Наша вентиляция в универмаге, даже в так и недостроенном ДК. На производстве нового метанола. В общем, почти везде есть и мои проекты, и непосредственное участие в строительстве.

Потом пришёл на механический, там десять лет проработал. Когда началась перестройка, дела пошли неважно, и я ушёл на химзавод. Там отработал 17 лет и вышел на пенсию.

– Тамара Михайловна, а Вы? Знаю, что в отличие от супруга не так часто меняли место работы…

– Нет. Я сначала также устроилась в ЦЭММ. Нам же обоим тогда по 17 лет было, а несовершеннолетних на работу не принимали. Я пришла в горисполком, мне там дали направление на работу токарем. В то время (1966 год) руководил мастерскими Бабкин Александр Петрович. Он мне сказал, что токари не нужны, можно пойти фрезеровщиком. И я устроилась на работу. Три месяца проработала, сдала на разряд. До пятого разряда нам разрешали повышать через каждые полгода.

А потом была контролёром в ОТК, замещала мастера, когда не было. так почти девять лет проработала. А после Александр Петрович уже занимался строительством нового завода (механического), людей набирали. Он мне предложил учиться. А тогда у нас сын был маленький. Но Александр Петрович обещал, что это недолго – с месяц. В результате я там пробыла три месяца. Ездила, правда, сюда каждую неделю – мы сразу стажировались.

В это время у нас Серёжа заболел, а тогда отцу с ребёнком больничный не давали – могла только мать. Но надо было выкручиваться, в результате Бабкин сам выхлопотал Саше этот больничный.

Вот после трёх месяцев учёбы нас Александр Петрович первых послал: мы принимали продукцию на Нижней Губахе. В день по пять-шесть машин приходило. И всё это надо было разобрать. А все детали шли с шифром, я и сейчас в магазине спрашиваю, какой шифр у товара. А 5 декабря, наконец, открылся завод. Так на нём я проработала 37 лет. От начала и до закрытия.

С пуском нового корпуса стала начальником цеха. Сначала работы хватало – трудились и в две, и в три смены. Тогда у нас учеников было по 15-20 человек. У них то сверло сломается, то ещё что. Наладчик был достаточно жёсткий, ругался, так они постоянно ко мне бежали. Придут: «Тамара Михайловна, там сверло сломалось, Вы скажите Рашиду, а то он опять ругаться будет».

Вышла на пенсию, ещё год проработала, потом, с перестройкой, всё изменилось. Пошли сокращения. Чтобы молодым жизнь не портить, я сама уволилась.

Год была без дела, потом устроилась в киоск. Года три-четыре торговала сигаретами – все названия выучила, – смеётся Тамара Михайловна. – Затем какое-то время торговала книгами в «Купеческом» у Сашиной сестры. Вот так и жили.

– Кстати, а сколько же лет вы вместе?

– Уж 58 лет прожили. Вот такая у нас первая любовь. С 16 лет… А теперь уже и старость…

– Да какая старость?! Вы на себя посмотрите. Кто ж вас старыми назовёт.

– Ну так мы не поддаёмся – отвечает Тамара Михайловна. – Это мы только в морозы на прогулку не ходим, а так уже лет шесть с палками ходим на гору.

– Но ведь, помимо всего прочего, есть ещё одна любовь. Александр Фёдорович, а как же при такой насыщенной жизни Вы художником стали?

– Так я с детства рисовал. Даже два года проучился, получил кое-какие навыки, узнал много интересного, но бросил, потому что некогда было – надо работать, и дети маленькие. А рисовать всегда рисовал. Да и самообразованием постоянно занимался, массу литературы прочитал. А когда на пенсию вышел, и времени больше стало.

– Знаю, что даже ценители искусства про Вас говорят, что у Вас свой стиль. А, интересно, среди множества знаменитых художников есть кто-то, кто для Вас является идеалом?

– Я уважаю всех их, каждый хорош по-своему. Но подражать никому никогда не пытался. Рисую как сам вижу.