«Уникальность — главный критерий»

Куратор Малой сцены Театра-Театра Марк Букин делится планами и  раскрывает принципы работы обновлённой площадки

Марк Букин
  Никита Чунтомов

— Мы  встречаемся с  вами в  фойе «Сцены-Молот», где  заканчивается реконструкция. Дизайн, прямо скажем, броский, почти агрессивный. Что  мы  получим в  результате? Какое пространство?

— Про  пространство долго рассказывать не  буду: площадка открывается 22  апреля премьерой музыкального спектакля «Жизнь в  красном цвете» (16+), придёте  — и  увидите; а  вот  про  идеологию расскажу.

У  «Сцены-Молот» есть история, и  довольно громкая: современная драматургия, приглашённые актёры, в  том  числе непрофессиональные; какое-то движение, что-то молодёжное… Но  эта  «громкость» была давно, не  при  мне  — я  эти  времена в  Театре-Театре уже  не  застал. Встаёт вопрос: надо ли  это  сохранять? Или  надо всё менять? Хочется сохранить посыл, который был  задан при  Эдуарде Боякове, но  в  ином формате  — формате коммуникаций.

— Мне  кажется, это  в  первую очередь менеджерская задача, а  не  дизайнерская, и  решается не  преобразованием пространства, а  событийным наполнением…

— Я  понимаю; но  организация пространства тоже очень важна. С  одной стороны, мы  хотим восстановить то, что  изначально задумывалось для  «Сцены-Молот», но  по  каким-то причинам было утрачено. С  другой стороны, время прошло, и  нужно что-то менять: стиль, художественное наполнение площадки. Это  необходимо, чтобы, возможно, вернуться к  тем  способам коммуникации, которые были изначально задуманы в  этом пространстве, но  не  реализованы до  конца.

Исходя из  этих задач я  формулирую и  свою роль: я  настаиваю, что  я  не  художественный руководитель «Сцены-Молот», а  куратор, тот  человек, который пытается эти  коммуникации создать.

— В  предыдущей версии этой площадки основой репертуарной политики был  текст  — современная драматургия. На  чём основываетесь вы?

— Для  «Сцены-Молот» сейчас важно создать уникальный, узнаваемый продукт, такой же, какой есть на  Большой сцене. Каждый спектакль Большой сцены Театра-Театра в  последние годы  — это  уникальный, самодостаточный продукт, будь это  мюзикл, опера для  драматических артистов, пластический спектакль и  так  далее. На  «Сцене-Молот» тоже были уникальные продукты  — например, «#конституцияРФ» (16+), важное высказывание Владимира Львовича Гурфинкеля: период его  художественного руководства был  знаковой вехой в  истории «Сцены-Молот»; или  «Пермские боги» (16+)  — спектакль, который был  поставлен в  не  совсем правильное время: «Сцена-Молот» и  её публика ещё не  были к  такому готовы.

  Никита Чунтомов

Чтобы инициировать появление таких спектаклей, как  «Пермские боги», необходимо создать вокруг этого соответствующий контент. Сейчас мы  выстраиваем репертуар, в  котором все  спектакли будут настолько же  уникальными, чтобы публика этой площадки уже  знала, что  её может здесь ждать, была готова к  этому. Беда в  том, что  в  последние годы репертуар Малой сцены был  беспорядочным, хаотичным: наряду с  «Пермскими богами» здесь могли показываться сделанные «на коленке» студенческие работы. В  прошлом году я  уже  попытался снять некоторые спектакли с  репертуара, в  том  числе и  свои. У  меня есть желание оставить на  этой площадке по-настоящему качественные спектакли, даже такие, которые, возможно, не  собирают полные залы. Вот, например, спектакль Ксении Малининой «Лир» (16+) полный зал  не  собирает, но  его  качество неоспоримо.

В  нынешнем и  следующем сезоне «Сцена-Молот» активно приглашает режиссёров, которые сделают не  просто спектакли, а  уникальный качественный продукт. Это  может быть экспериментальная или  традиционная драма, а  может, перформанс, музыкальный спектакль  — всё что  угодно, но  он  должен быть уникальным, это  главный критерий отбора.

— С  кем  вы  планируете сотрудничать?

— У  нас  в  прошлом сезоне прошла лаборатория мюзикла «Резиденция ТТ», несколько участников которой получили приглашение реализовать свои проекты на  этой площадке. Так  получилось, что  мюзиклы на  лаборатории были представлены в  основном для  Малой сцены, и  мне  показалось, что  это  здорово. Почему нет? Конечно, формат мюзикла сам  по  себе не  уникален, у  нас  они  есть на  Большой сцене, но  на  «Сцене-Молот» до  сих  пор  не  было мюзикла, а  тема, заявленная в  спектакле «Живая история о  смерти» (16+), который в  рамках лаборатории сочинили композитор Евгения Терёхина (Красноярск), либреттистка Наталья Макуни (Москва) и  режиссёр Татьяна Михайлюк (Москва), подходит для  Малой сцены.

Главный герой  — гравёр, который разговаривает с  надгробными плитами. К  нему является девочка Вероника, и  непонятно, жива она  или  уже  умерла. Вместе они  отправляются выяснять, что  с  ней  случилось. В  итоге получается большой, огромный разговор о  смерти.

О  смерти! На  «Сцене-Молот» это  возможно: и  формат её, и  пространство, и  интимность позволяют об  этом говорить. Была написана замечательная музыкальная история, которая без  лишнего пафоса романтизирует и  драматизирует эту  тему, для  всех нас  непростую, с  помощью музыки. Это  будет, безусловно, уникальный продукт  — первый мюзикл на  «Сцене-Молот», да  ещё с  такой темой. В  главной роли  — Александр Гончарук, и  это  очень важно; дело даже не  в  типаже, а  в  человеческом содержании Саши, в  его  тонкости. Он  этот материал автоматически переводит в  вертикальное измерение, даёт ему  глубину. Премьера планируется в  мае.

  Никита Чунтомов

— Вы  всё время упоминаете в  качестве ориентира «Пермских богов» (16+), но  над  этим спектаклем работал уникальный автор. Планируете ли  вы  приглашать режиссёров уровня Дмитрия Волкострелова?

— Не  только режиссёров  — творческих людей вообще. Давайте вернёмся к  нашей ближайшей премьере  — «Жизни в  красном цвете» (16+). Мы  решили обозначить её жанр как  «малая опера». Спектакль состоит из  двух музыкальных произведений Эдисона Денисова  — монооперы «Жизнь в  красном цвете» и  вокального цикла «Голубая тетрадь» (16+). Эта  постановка  — идея Валерия Игнатьевича Платонова, и  он  опять-таки принёс нам  уникальный материал, за  который мы  зацепились. Валерий Игнатьевич будет дирижировать этой историей, я  — режиссёр-постановщик, Андрей Платонов будет звукорежиссёром спектакля, Петя Стабровский  — художником по  свету, Александр Новиков  — художником-постановщиком. Мы  пригласили оперных певиц Надежду Павлову и  Наталью Буклагу. Это  спектакль, который строится на  горизонтальных связях художников, а  не  как  обычно, когда режиссёр  — во  главе угла, а  все  остальные  — вокруг него: «Давайте, поехали, будем воплощать мой  замысел…» Каждый отвечает за  свою сферу, но  спектакль мы  сочиняем все  вместе, сообща. Здесь важна команда.

Дальше у  нас  есть история со  студентами Московского института современного искусства, с  мастер-курсом Бориса Леонидовича Мильграма, где  я  — второй педагог по  актёрскому мастерству. «Сонная лощина» (16+), рок-мюзикл. Его  автор  — ирландец Имон О’Двайер. За  основу взят, конечно, сюжет о  всаднике без  головы, но  я  бы  не  сказал, что  это  по  книге Вашингтона Ирвинга, скорее, это  её переосмысление, потому что  там  действие происходит параллельно в  современной Лощине и  в  воспоминаниях. Если всё получится, мы  представим её как  учебную работу на  бесплатном показе. А  там  посмотрим, что  с  ней  делать. Режиссёр-постановщик  — Ксения Малинина.

— Все  будут плясать?

— Не  обязательно! Ксения себя позиционирует как  режиссёр, а  не  только хореограф.

Дальше… На  самом деле мы  снова позвали на  постановку Дмитрия Волкострелова, но  пока не  поняли, с  каким материалом он  будет работать. Ждём от  него ответа; но  здесь мы  уже  переходим в  раздел неопределённых планов, для  которых ещё нет  дат  и  твёрдых договоров.

С  Александром Андрияшкиным  — известным постановщиком перформативного пластического театра, хореографом-постановщиком спектакля Бориса Леонидовича Мильграма «Катерина Измайлова» (16+), мы  задумали спектакль под  рабочим названием «Маленький принц» (6+), но, конечно, он  будет иначе называться. Это  перформативная история, связанная с  текстом Сент-Экзюпери, и  главную роль там  будет играть Анатолий Смоляков. Он, правда, сам  об  этом ещё не  знает, но  я  надеюсь, что  это  произойдёт. Сейчас мы  с  Сашей Андрияшкиным заняты сочинением этого спектакля для  детей, где  главную роль играет взрослый человек. Очень важна эта  дистанция между детьми и  взрослым, который хочет вернуться на  их  территорию.

— Теперь расскажите о  ваших режиссёрских планах, даже если они  не  связаны со  «Сценой-Молот».

— Я  не  люблю привязываться к  месту. Мне  важно ездить, перемещаться в  пространстве. Недавно меня пригласил Челябинский драмтеатр имени Наума Орлова, и  я  там  выпускаю спектакль «Три сестры» (16+).

Летом я  отвечу на  насущный вопрос: «Где же  третий акт  «Раскольникова» (18+)?» Он, конечно же, был, но  по  ряду причин мы  не  смогли его  показать. Летом покажем спектакль целиком.

Репетиция Раскольникова
Фото: Эльвира Каюмова

— Он  у  вас  и  без  третьего акта довольно длинный, зрителю тяжело…

— Ну, извините! Я  не  могу рассказать эту  историю в  двух словах. У  нас  сейчас запросто за  полтора часика  — тю-тю-тю  — расскажут обо  всём хорошем: надо любить, надо дружить, надо заботиться о  близких, ну, и  пошли в  ресторан. Мы  не  хотим ни  во  что  погружаться, не  хотим время тратить, чтобы что-то изучить, с  чем-то повзаимодействовать…

У  меня со  всем этим  — огромный конфликт. Я  люблю длинные истории, потому что  даже если мне  тяжело смотреть, в  конце длинного, содержательного спектакля я  чувствую, что  со  мной произошло какое-то огромное событие. Когда ты  прочитал «Войну и  мир», твоя жизнь разделилась на  жизнь «до» и  жизнь «после», потому что  это  не  просто кирпич  — это  кладка стенная! Конечно, были там  места, когда думаешь: «Ну, скорее, ну, сколько ж  можно, давайте уже  про  Наташу Ростову». Я  её обожал. Но  после прочтения ты  понимаешь, что  совершил поступок, и  ты  это  не  забудешь никогда.

Я  хочу, чтобы театр стремился к  этому. Театр должен стремиться к  событию. Поэтому  — уникальный продукт, и  у  каждого такого продукта есть время, за  которое это  происходит. Это  очень важно.

Сейчас я  уже  почти сделал первый акт  спектакля под  рабочим названием «Идиот» (16+). Снова Достоевский  — люблю Фёдора Михалыча. Хотелось бы  сыграть его  опять на  «Заводе Шпагина», но  будет ли  это  возможно, а  также будет ли  возможно играть там  «Раскольникова», я  сказать пока не  могу.